A segment up to 6: 30 is dubbed in Russian although the words don't match the lip movement. For the rest of the film, a script translated into Russian is provided below:
Миша: Хорошо, и кроме времени, что еще ты считаешь уникальным в фильмах Тарковского?
Томас: Да, я упоминал Курасаву раньше. Люди обычно считают его мастером движения. В каждом отдельном снимке присутствует какая-то форма ветра, или воды, или просто движущихся людей, и это создает очень реалистичное чувство мира. Я бы сказал, что Тарковский - мастер действия, в своей сцене он создает разнообразную среду для своих персонажей с помощью своих декораций, но также заставляет их двигаться в сцене. Он может превратить простую сцену между двумя персонажами, просто ведущими диалог во что-то, что очень похоже на эти длинные кадры со сновидением. Он фокусирует внимание зрителя на одном персонаже, и люди выходят и входят в кадр. Кадр просто течет, у него есть странный прилив, а многие другие режиссеры, я уверен, просто установили бы камеру и попросили бы двух человек просто поговорить. Я не шучу.
Это действительно совершенно уникально, и очень эффективно позволить вам погрузиться в пространство персонажей, несмотря на то, что они просто повторяют всю эту философию и эту прозу, и это ничуть не отвлекает.
Миша: Да, и была ли какая-нибудь сцена, тема или деталь из одного из 4 фильмов, которые тебя особенно очаровала?
Томас: Есть много сцен, которые я думаю, я никогда не забуду из-за того, что они повлияли на меня и как я видел кинематографическую историю в процессе создания. Но я думаю, что интересно с его четырьмя фильмами, которые я видел, у них почти всегда есть центральная тема природы. Несмотря на то, что его миры представляют собой какую-то космическую станцию или антиутопическое будущее после ядерных осадков или даже средневековье. Все они вращаются вокруг этой идеи человека против природы. Было бы интересно посмотреть, как все они сравниваются. Это его собственный источник вдохновения, его философия, меняется ли он вместе с фильмами, или он просто любит листья? Солярис открывается прекрасным снимком водорослей в воде, и это незабываемый образ, но мне было бы интересно узнать, почему он так очарован природой.
Миша: А также есть музыка, которая играет, когда вы видите морские водоросли, она незабываема. Хорошо, и ты говорил о том, как ты смотрел 4 фильма, спасибо, что нашёл время, чтобы посмотреть. О каком из фильмов ты больше всего можешь сказать, и что ты хочешь сказать?
Томас: Я думаю, что больше всего хочу сказать о Солярисе, потому что это был мой первый фильм Тарковского, а также он очень похож на «Космическую одиссею» 2001 года, поэтому было интересно сравнить его в реальном времени. Но я думаю, что сказал все, что хочу сказать о Солярисе по большей части. Но я бы хотел сказать, что я меньше всего могу сказать о фильме «Зеркало». Я думаю, что это было бы интересно обсудить только потому, что это автобиография, так что это очень личная история, но это также в значительной степени антология российской истории. Я чувствовал себя совершенно потерянным, потому что сцены настолько нелинейны, и он прыгает в разные моменты времени и читает эти стихи, которые, по-видимому, писал его папа. Это все трудно понять, и, не имея этих знаний, трудно оценить этот фильм, но, несмотря на это, мне все равно очень понравился фильм, потому что я должен уважать искусство и в каждой сцене была четкая мотивация. Я мог понять, что каждый момент в этом фильме имел значение для Тарковского и многих других людей, даже если это не обязательно что-то значило для меня.
Миша: Естественно. Считаешь ли ты, что фильмы Тарковского могут нас чему-то научить сегодня и имеют отношение к сегодняшнему дню?
Томас: Нет абсолютно. Ха-ха, я смеюсь, что я сказал нет абсолютно. Конечно, я думаю, что они так много говорят о том, кто мы такие, как люди, я не хочу показаться слишком претенциозным, я осознаю себя. Но они задают действительно важные вопросы, и они очень интересное исследование характера. У каждого фильма есть центральная фигура, и, даже если они являются суррогатом для зрителей, в них всегда есть по крайней мере кто-то, на кого мы посмотрим и зададим вопросы о себе. Всегда есть тема, которую изучает Тарковский, и я думаю, что каждый раз, когда он задает вопрос, он требует ответа, но никогда не дает. Все зависит от нас, либо благодаря его фильму, либо опираясь на наш собственный опыт, найти ответ на вопрос. Это одна из самых бесценных вещей в фильмах Тарковского, которая может выдержать испытание временем. Эти фильмы были сделаны 40-50 лет назад, почти 60 лет назад, и все же они все еще признаны действительно важными произведениями искусства.
Миша: Абсолютно. Ты сделал и продолжаешь делать свои собственные фильмы. Было ли что-нибудь в фильмах Тарковского, что могло повлиять на твои фильмы?
Томас: Да, я действительно ценю, как он ставит сцены и как, как вы сказали ранее, отличается его темп от темпов американских фильмов. Это очень смелый выбор - просто оставить камеру и позволить сцене развиваться, потому что один из самых первых вопросов о фильме - можем ли мы доверять камере? Потому что камера дает нам такой объективный взгляд на мир, и именно так я смотрел все его фильмы. Он не пытается дать зрителю определенный взгляд на персонажа, чтобы выразить что-то, он просто говорит: «Я настрою камеру, я позволю им разыграть всю сцену, и вы можете интерпретировать это для себя» Это очень бескорыстно, и это увлекательно, потому что многие люди говорят: «О, я покажу здесь интересную символику» или «Посмотрите, какая интересная операторская работа!» Тарковский позволяет сценам говорить за себя, и это замечательно.
Миша: Круто! Ну, большое спасибо, Томас. Обращайте внимание на Томаса Келти в будущем, он скоро станет великим режиссером.
Томас: Не таким великим, как Тарковский.
Миша: Хорошо, еще раз большое спасибо за отличное интервью.